Гладиатор поневоле - Страница 87

Неркату не знал, для чего нужно столько дверей, ведущих вовнутрь, но полагал что это сделано для того, чтобы экипажи десантных и истребительных флайеров не скапливались в проходах одной двери и свободно проходили к казармам и каютам. Большинство этих казарм и кают были теперь пусты, покрыты пылью, заняты только пять двухместных, где и проживали члены экипажа.

Неркату посмотрел за передвижениями своих людей — они скопились за дверями, ведущими в грузовой отсек, и по команде старпома осторожно открыли бесшумные двери, ушедшие в перегородки и вошли в трюм. Четверо несли сети, применяемые для поимки взбунтовавшихся рабов — это были липкие штукенции, прилипавшие к тем, на кого их набрасывали. Чтобы их снять, требовался специальный состав — жертву поливали им с ног до головы и тогда сеть слетала, как шелуха. Все были вооружены станнерами, оглушающими объекты направленным лучом инфразвука, и на всякий случай — игольными лазерами, ну это так — на всякий случай. Вдруг жертва разбушуется так, что придётся её подстрелить. Неркату никогда не оставлял дело на самотёк и старался предусмотреть все возможные исходы.

Команда растянулась цепью, и уже была на расстоянии метров двадцати от раба, когда тот, наконец, заметил передвижения и что-то спросил у старпома. Неркату прибавил чувствительности аудиодатчиков, и они передали ему разговор:

— Вы хорошо подумали? Если вы сейчас вернётесь на свои места, я забуду о вашем решении. И вы останетесь живы. Назад, я сказал, уроды зелёные!

То, что происходило дальше, иначе как избиением назвать было нельзя. Неркату с ужасом и удивлением смотрел на происходящее, и понимал, что попал, и крепко.

Уже через несколько минут он вспомнил, что так долго ускользало из его головы. Вспомнил, когда, остановить, изменить что-либо было поздно.

Первая волна нападающих, с ловчими сетями, накатилась на сидящего в расслабленной позе раба, как морская волна на утёс, разбившись кровавыми брызгами. Он с места, практически без особого усилия, перепрыгнул через брошенные сети и оказался в гуще нападавших. Мимоходом, как тростинки, сломав шеи двум здоровенным парням, раб продолжил смертоносное шествие между пытающимися его свалить контрабандистами. Белый раб вроде бы и не вертелся, особо не уклонялся и не нырял, спасаясь от ударов, но ни один из них не достиг цели. А вот его удары — каждый из них был или смертельным, или калечил человека так, что тот больше не мог сражаться — умер глупый, но верный Зирт, захлебнувшись кровью из разорванного горла, потом упал с перебитой переносицей Нимуд, славящийся пьяными дебошами в заведениями Генариума — кости сломанной переносицы вошли ему в мозг и он умер с удивлением на изуродованном побоями лице. Гортар умер от удара в живот, дёргаясь на полу от страшной боли в раздробленных органах. Шевалок дёргался на полу со сломанным о колено позвоночником…ещё двое — врезались в пол, поднятые в воздух и шмякнутые, как картонные коробки — раб был чудовищно силён. Он как будто видел — куда должен был быть направлен удар противника, и уклонялся от него с феноменальной, невероятной точностью. Станнеры, направленные в его сторону, били мимо цели, и через две минуты в живых остались только старпом и его дружок — здоровенный, туповатый Димунк, который что-то вопил, указывая на противника.

Неркату, в ступоре наблюдавший за происходящим, услышал его слова и только через секунду они дошли до его мозга:

— Псионик! Это псионик! Валим отсюда! — и тогда все части мозаики сложились. Неркату понял, кто перед ним, вспомнил о пропавшем шесть лет назад псионике — ходили такие слухи, что от Агарлока умудрился сбежать ценнейший боец, и теперь-то он понял, почему некогда миллиардер объявил такую большую награду за этого раба. И Неркату завыл, завыл от ярости и ужаса — теперь всё конечно! Вместо спокойной старости, скорее всего, его ожидает страшная смерть — или он ничего не понимал в жизни.

Ещё несколько секунд он глядел, как раб, превратившийся в смазанную белую полосу, рванулся вперёд, сквозь вспышки игольных лазеров и буквально разорвал на части несчастного старпома и его друга. Их обезображенные тела с оторванными головами ещё подёргивались у ног раба, когда тот поднял окровавленный кулак и погрозил им Неркату, съёжившемуся в своём кресле. Кулак показался капитану огромным, застившим весь белый свет, и таким страшным, будто ему грозил не какой-то раб с Саруга, заштатной, занюханной планетки, а сам Создатель Всего Сущего.

— Закрыть двери! Заблокировать грузовой отсек — скомандовал капитан, стараясь заблокировать страшного чужака, отрезать его от командирской рубки. Но неожиданно свет погас, экран-стена потух и Неркату остался сидеть в кромешной тьме.

Он в панике схватил шлем управления и напялил его на голову — перед глазами замелькали цифры, знаки, заморгал красный сигнал опасности — мозг корабля, истязаемый болевыми импульсами, всё равно оказывался выполнять распоряжения и блокировать отсеки. Более того, эта тварь блокировала распоряжения капитана, передаваемые через шлем в обход Мозга — Неркату даже не знал, что это каким-то образом можно сделать. Теперь ему было ясно, как погиб прежний экипаж, найденный в корабле мёртвым — но было поздно.

Прежний мозг каким-то образом сумел обойти системы блокировки и уничтожил своих жестоких хозяев — погибнув при этом сам. И этот мозг тоже сумел найти обходные пути, проложенные своим предшественником и теперь взбунтовался, поддержав врага.

Неркату видел, как враг приближается к рубке, уверенно шагая по коридорам — видимо взбунтовавшийся мозг включил систему навигации в корабле, указывая жёлтой полосой путь, по которому следовало пройти убийце, и скоро тот будет уже в пределах досягаемости.